О Граде Божьем, Книга XXI, глава 11

Равным образом, некоторые из тех, против которых мы защищаем град Божий, находят несправедливым, чтобы за грехи, как бы велики они ни были, но совершенные в короткое время, кто-либо был бы осужден на вечные мучения; как будто когда-нибудь справедливость какого-нибудь закона стремилась к тому, чтобы каждый нес наказание в продолжение именно того времени, в течение которого он совершил то, за что наказывается.

Туллий пишет, что в законах указываются восемь родов наказаний, именно: штраф, тюрьма, телесное наказание, возмездие, лишение чести, ссылка, смерть, рабство. Какое же из этих наказаний, соответственно скорости преступления, определяется на такое короткое время, чтобы отбывалось в течение такого же срока, в какой совершено преступление? Исключение может составлять разве что возмездие. Отсюда и изречение закона: «Глаз за глаз, зуб за зуб» (Исх. XXI, 24).

Дело, конечно, возможное, что каждый по суровому закону мести лишается глаза в такое же короткое время, в какое сам учинил это другому. Но если за поцелуй чужой жены подвергнуть телесному наказанию, то употребивший на поцелуй одно мгновение разве не чувствует боли от ударов в течение нескольких часов, и приятность мимолетного удовольствия разве не наказывается продолжительным страданием?

А в тюрьме разве каждый осуждается отсидеть столько времени, сколько им было употреблено на совершение того, за что он заслужил заключение, когда считается, например, делом вполне справедливым, если подвергается многолетнему заключению в кандалы раб, нанесший господину оскорбление словом или действием? А штраф, бесчестие, ссылка, рабство, не смягчаемые никакою милостью, разве в пределах настоящей жизни не представляются подобными вечным наказаниям? Ибо вечными они не могут быть потому, что сама жизнь, которая ими наказывается, не простирается в вечность; тем не менее преступления, подвергнутые продолжительным наказаниям, совершаются в самое короткое время; и нет такого человека, который бы думал, что наказания преступников должны оканчиваться так же скоро, как скоро совершается человекоубийство, или прелюбодеяние, или святотатство, или иное какое-нибудь злодейство, но всякий полагает, что каждое из них должно быть измеряемо не продолжительностью времени, а величиной непотребства и нечестия.

А когда кто-либо наказывается за какое-нибудь великое преступление смертью, разве законы считают наказанием время умерщвления, которое весьма коротко, а не то, что наказуемый навеки исключается из общества живых? Между тем, удаление людей из настоящего смертного града через наказание путем первой смерти равносильно удалению людей из бессмертного града через наказание путем второй смерти Ибо как законы настоящего града не призывают умерщвленного снова к жизни, так же точно и законы того града не призывают осужденного на вторую смерть к вечной жизни.

Каким же образом, говорят, истинны слова вашего Христа- «Какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лук. VI, 38), если временный проступок наказывается вечным наказанием? В этом случае они не обращают внимания на то, что об одной и той же мере сказано не в смысле равного протяжения времени, а в смысле взаимности зла, т. е. в том смысле, что совершающий зло его же и терпит. Впрочем, слова Господа можно понимать в применении к тому предмету, о котором Он говорил, произнося эти слова, а именно: о судах и осуждениях Так, кто судит и присуждает неправильно, когда судится и осуждается правильно сам, получает хотя и не то, что дал другим, но тою же самою мерой. Он дал путем суда, от суда и терпит, хотя через осуждение оказал несправедливость, а сам терпит уже по справедливости.

Наш комментарий

Основным аргументом Августина было то, что на совершение греха требуется лишь один момент, в то время как для того, чтобы выдержать наказание и приговор требуется достаточного много времени. Он привёл в пример человека, который лишает другого глаза или целует чужую жену. На совершение обоих грехов, по его словам, может потребоваться одно и тоже время, однако грешники получат разное наказание. Поэтому, он не согласен с тем, что длительность наказания никак не относится к жестокости греха. И поэтому, «справедливо» для Господа наказывать человека навечно за совершённые грехи за короткий промежуток времени этой жизни.

Этот аргумент нелеп. Никто не будет настолько глуп, чтобы утверждать, что наказание должно длится ровно столько же, сколько потребовалось времени на совершение греха. Это совершенно не нуждается в обсуждении. На то, чтобы украсть овцу из стада или совершить убийство может потребоваться одно и тоже время, однако наказания за каждое из этих грехов совершенно разные. Библия настаивает на том, что наказание должно соответствовать преступлению, а не времени, которое потребовалось для того, чтобы совершить это преступление. 

В Законе Господа, наказание равноценно украденному или разрушенному, а не времени, которое ушло на то, чтобы украсть или разрушить что-то. Августин пытается разрушить основной принцип закона Библии для того, чтобы установить идею о вечных муках. Поступая так, он может сказать о том, что боже наказание за украденную скрепку для бумаг будет приравниваться к вечным мукам в огне и сере. Какая пародия на справедливость! Библия говорит нам о возвращении долга в двойной мере, или другими словами, человек, укравший скрепку для бумаг, должен будет вернуть жертве две скрепки.

Аргумент Августина скорее философский, нежели библейский. Он обращается к Туллию Цицерону и римскому закону, показывая лишь тень знания Библейского закона. Так или иначе эта же проблема касается Церкви сегодня, ибо многих людей обучают тому, что Господь отказался от Своего Закона.

Странно то, что если бы Господь поступил так, Он в любом случае должен был бы спасти всё. Почему? Потому что именно по Закону Господь судит грех. Отменить закон – значит сделать грех законным, потому что «где нет закона, нет и преступления» (Послание к Римлянам, 4:15). Если бы Господь отказался от Своего Закона, тогда на суде, когда Господь обвинял бы человека в краже или в убийстве, грешник бы ответил Ему: «Нет закона, который запрещал бы делать это». При таких обстоятельствах, Господь не смог бы осудить ни одного греха и, но всё равно, в любом случае, спас бы каждого человека!